– Совершенно точно упала, – Егор улыбнулся. – Не ушиблась?
        Она помотала головой.
        – Ты очень бледная. Как ты себя чувствуешь?
        – Если честно, то плохо. Это все из-за чая. Не надо было пить такой крепкий чай.
        – Тебе надо на воздух. Целые сутки в душном доме.
        Она кивнула. Ей очень захотелось на улицу. Чтобы все вокруг освещалось синим светом. Чтобы лежал снег, и чтобы рядом шел Егор.
        Он взял ее под мышки и усадил на диван, стоявший рядом. И ей так понравилось, как он поднял ее, – легко, словно игрушечную. И еще понравилось, что он сделал это так, как будто по-другому и быть не могло.
        – Ну что? Лучше стало? – он оглядел ее лицо, словно ощупал рукой.
        – Да, наверное, – Юлька не была вполне в этом уверена. Смесь ощущений давила на нее, и она не могла сказать, кружится голова от радости, или от его взгляда, или от духоты, крепкого чая и похмелья.
        – Тогда одевайся, пойдем на воздух.
        – Да мне только сапоги надеть и ватник, – ляпнула Юлька, и потом подумала, что в новой шубке, которую ей подарил папа, она выглядит куда лучше...
        – Где твои сапоги? На веранде?
        – Да, наверное.
        Егор вышел, и Юлька закрыла лицо руками. Как хорошо! Как чудесно! Так чудесно, что невозможно дышать. Так хорошо, что кружится голова. И мысли путаются. Хочется плакать и петь.


        А он, прикрыв за собой дверь, стоял уткнувшись лицом в косяк и сжав ладонями виски. От того, что ему тоже хотелось плакать и петь. И тоже нечем было дышать.


        Егор вернулся не больше чем через две минуты, в сапогах и расстегнутом ватнике, и нес в руках ее белые дутые сапожки. Его лицо было спокойным и непроницаемым.
        – Как ты догадался, что это мои? – спросила Юлька удивленно.
        – Видел, – он пожал плечами.
        Юльку качнуло на пороге веранды, но Егор поддержал ее под локоть. Поддержал ровно настолько, чтобы она не упала, и сразу убрал руку, как будто обжегся.
        И вдруг остановился. Словно вспомнил о чем-то. Юлька успела обогнать его на два шага и удивленно обернулась: он стоял и выглядел растерянным. И лицо его побледнело, так побледнело, что это стало заметно в тусклом свете лампочки над крыльцом.
        – Что-то не так? – испугалась Юлька.
        Он встряхнул головой.
        – Нет, все нормально. Пойдем.
        Юлька подумала, что не все нормально, он обманывает ее. И в прошлый раз, когда он выходил на улицу, тоже было не все нормально. Но она не решилась спросить о том, о чем он хотел умолчать.
        А на улице падал снег – крупный и пушистый. В свете лампочки он искрился и переливался всеми цветами радуги, а внизу, наоборот, выглядел матовым и теплым. Было тихо. Так тихо, как бывает только зимой. Так тихо, что Юлька слышала, как снежинки падают на крыльцо. Легкий мороз тронул ее горячие щеки, и у нее сладко защемило в груди. Как замечательно! Чудо, так внезапно произошедшее под новогодней елкой, никуда не пропадало. И волшебная ночь только начиналась. И кто знает – может быть, за этой волшебной ночью наступит волшебное утро?
        Егор оглянулся в сторону леса, и Юлька увидела, как передернулись его плечи.
        – Ну что? Куда пойдем? – спросил он непринужденно, но прозвучало это натянуто.
        – Пойдем к реке.
        Он кивнул и сбежал с крыльца. Как будто прыгнул в воду.
        На дороге к реке не горело ни одного фонаря. Она вилась среди леса, но не того, большого, который начинался в двухстах метрах от Юлькиного дома, а небольшого перелеска, шириной едва ли больше Юлькиного участка. Но выглядел он очень похожим на настоящий: еловые лапы, засыпанные снегом, нависали над дорогой, кусты по краю погрузились в высокие сугробы, а за ними было белым-бело, и на фоне белого снега терялись темные стволы деревьев. Белая дорога между двух еловых стен уходила вдаль, а над ней светлело небо.
        Юлька шла и о чем-то весело болтала, Егор двигался чуть сзади от нее и время от времени придерживал ее за локоть, потому что дорога скользила. И то, что он шел немного сзади, и то, что поддерживал ее, создавало ощущение защищенности. Если бы Юлька шла одна, она бы наверняка очень боялась. Перелесок вовсе не казался ей безопасным. Конечно, никакой опасности в нем быть не могло, но стояла глубокая зимняя ночь, а вокруг не было ни одного человека. Юльке даже хотелось, чтобы стало страшно, но сколько она ни вглядывалась в снежную громаду леса, страшно ей не становилось. Она обернулась и заметила, что Егор тоже пристально всматривается в глубину леса. И его непокрытая голова засыпана снегом, как и свитер под расстегнутым ватником.
        – Как ты думаешь, здесь есть волки? – спросила она.
        – Что? – он словно нехотя оторвался от своих мыслей. – Нет, здесь нет волков.
        Он сказал это так уверенно, как будто точно знал. Дорога свернула к реке.
        – Откуда ты знаешь? Про волков?
        Он на секунду задумался, как будто хотел понять, откуда он знает про волков.
        – Здесь слишком шумно и много людей. А зима не такая уж холодная. Волки выходят к людям только в очень голодные зимы.
        – Жаль… – протянула Юлька.
        Он рассмеялся.
        – Что ты смеешься? – удивилась она, а потом поняла, что это ее «жаль» и вправду прозвучало нелепо и по-детски. И тоже засмеялась.
        Дорога уперлась в обрывистый берег реки, которая разливалась здесь широко и походила на белое поле, расстелившееся далеко внизу.
        – Смотри-ка, а тут горка, – сказал Егор, подойдя к краю обрыва.
        – Точно, – обрадовалась Юлька. Склон крутого берега был залит водой, и следы санок уходили далеко на лед реки и терялись в темноте.
        – Жаль, мы ватрушку не взяли, – Юлька вздохнула.
        – А на ногах слабо? – улыбнулся Егор и вдруг обхватил ее за плечи и толкнул вперед. От неожиданности Юлька завизжала. И поехала вниз. Он держал ее крепко, словно почувствовав, что она совсем не умела съезжать с горок на ногах и готова была свалиться в любую секунду. Ветер все сильней бил в лицо, они набрали сумасшедшую скорость, и Юлька затаила дыхание – на этот раз ей действительно было страшно. Страшно и весело.
        – А сейчас мы упадем, – шепнул он ей в ухо, и она почувствовала тепло его губ.
        И Юлька заметила, как его руки увлекают ее в сторону и валят на бок. Они с хохотом зарылись в снег, перекатились друг через друга и наконец замерли, лежа на льду реки. Егор еще несколько секунд сжимал ее плечи, а потом рывком поднялся и поставил ее на ноги.
        – Ну что? Понравилось? – спросил он улыбаясь.
        – Здорово! – согласилась Юлька.
        – Еще раз поедешь?
        – Да!
        – Пошли, – он схватил ее за руку и потащил за собой вверх по берегу.