– У меня серебряные пули, – мрачно сообщил Скоробогатов.
        Берендей бы рассмеялся, но было не до смеха.
        – Ему все равно. Хоть золотые. Поверьте.
        – Значит, про то, что оборотня можно серебряной пулей убить, – враки? – Скоробогатов не удивился, не смутился и не расстроился.
        – Абсолютные, – Берендей пожал плечами.
        – А может, ты опять мне врешь?
        – Он умеет превращать его в человека! – опять некстати сунулся Андрей.
        – Правда? – Скоробогатов заглянул Берендею в глаза.
        – Нет, – ответил Берендей. – Если бы я мог превращать его в человека, я бы не позволил убить столько людей.
        – А что ты можешь? – Скоробогатов не повышал голоса. – И кто ты вообще такой, парень, а?
        – Я егерь, – тихо ответил Берендей.
        – Ты опять мне врешь, – устало констатировал Скоробогатов. – Хорошо хоть не хамишь. Я смотрю, кому-то ты дохамился…
        Он слабо улыбнулся.
        Берендей смутился и почувствовал, как загорелись щеки.
        – Это ему… – он совсем растерялся и не знал, что стоит говорить, а чего – не стоит, – медведю…
        – Да? Значит, и впрямь можешь его в человека превращать?
        – Нет. Я… У меня есть оберег. Если я встречаю его в человеческом облике, я могу сделать так, что он не обернется… не превратится в медведя. На один час. Но для этого он сам должен превратиться в человека.
        – Покажи оберег, – Скоробогатов властно протянул руку.
        – Он только для меня, – Берендей покачал головой, – там моя кровь перемешана с его.
        – А кто тебе его сделал?
        – Сам.
        – Опять врешь?
        Берендей не хотел конфликтовать, но ему это стало надоедать.  
        – Послушайте. Я уважаю вас. Я понимаю ваше… отчаянье. Но я буду говорить только то, что считаю нужным. И не стану скрывать того, что может повредить вам. Более того, сообщу все, что может вам помочь. Вы поняли меня?
        Скоробогатов усмехнулся:
        – Ладно. Я понял. Семен сказал, что ты отличный мужик.
        Он легонько хлопнул Берендея по плечу. По правому. Рука у него была тяжелая – Берендей еле сдержался, чтоб не выругаться.
        – Извини, – Скоробогатов догадался, – я забыл. Сильно порвал медведь-то?
        Берендей покачал головой.
        – Так что ты мне посоветуешь?
        Берендей задумался и сказал:
        – Мне трудно что-то посоветовать. Я уже сообщил Семену, что не охочусь на медведей. Я говорил со старым медвежатником. Он сказал, что этого медведя можно взять только на рогатину. Человек пять-шесть для этого надо, и рогатины надо специально делать, покрепче.
        – Да? Может, нас двоих хватит? Не побоишься?
        Берендей покачал головой:
        – Я не побоюсь. Только это самоубийство. Вес очень большой. Килограмм семьсот.
        – А медвежатник твой?
        – Михалычу семьдесят шесть лет. Куда ему с рогатиной… Даже не зовите его, а то ведь он пойдет.
        – Жаль…
        – А меня возьмете? – спросил вдруг Андрей, который ловил каждое слово в разговоре.
        Значит, задела его эта история с дуэлью… Смелым решил стать? Берендей смерил Андрея взглядом, так же как и Скоробогатов. И одновременно с ним сказал:
        – Нет.
        Отец никогда не говорил Берендею «ты еще мал». Сколько бы лет ему ни было. Он всегда позволял ему делать то, что делал сам. А если Берендею было это не по силам, он и сам это понимал, без обидных пояснений. Но сейчас очень хотелось сказать Андрею: «Ты еще мал».
        – Только если твои родители мне расписку напишут, что не возражают, – ухмыльнулся Скоробогатов.
        – Я совершеннолетний! – возмутился Андрей.
        – И давно? – спросил Берендей.
        – Какая разница. С восемнадцати лет в армию берут.
        – Ну так лучше бы ты сходил в армию. Пользы было бы больше, – едко сказал Скоробогатов.
        Берендею стало жаль парня.
        – Не обижайся. Медведь вчера убил четверых вооруженных людей из семи, а пятого тяжело ранил. Здоровых парней из службы охраны, которые отлично стреляют. И если идти на него с рогатиной, потери могут быть еще больше. Если ты испугаешься или растеряешься, от этого не только твоя жизнь будет зависеть, понимаешь?
        – Я не испугаюсь.
        – Нет, Андрей. Это не игрушки. Тут нужна сила, физическая сила. И очень крепкие нервы.
        – Ага! Значит, у тебя и сила, и нервы, а я еще сопляк?
        Скоробогатов разрешил их спор грубо и быстро:
        – Да, ты еще сопляк. И не о чем говорить.
        Берендей глянул на него то ли с осуждением, то ли с благодарностью. Может быть, этот сопляк впервые в жизни решил вести себя по-мужски…
        – Ну так что, пойдешь со мной? – снова спросил Скоробогатов Берендея.
        Берендей пожал плечами.
        – Я пойду. Это мой участок. Это входит в мои профессиональные обязанности – отстрел вредных хищников. Только бесполезно это. Нам его не взять. Я держал его на рогатине, я знаю, что говорю.
        – Семен тоже пойдет.
        – Он сегодня сказал, что не пойдет ни за что.
        – Да мало ли что он сказал, – отмахнулся Скоробогатов, – ты его не слушай, он пойдет.
        – Есть еще одна вещь... – Берендей помялся, но решил сказать. – Дело в том, что я не могу его убить.
        – Это почему еще? – удивился Скоробогатов.
        – Он… заговорен. От меня.
        – Так, – протянул Скоробогатов, – значит, медведь-оборотень. Это раз. Оберег – это два. Ну, и три – он от тебя заговорен. Не слишком ли много на одну историю? Кто ты такой, парень, а? Быстро говори!