– Только у меня дома все равно нет сети.
– Ну и что! Хоть иногда ты бываешь там, где сеть ловится?
– Конечно.
– Я буду писать тебе СМС-ки. И как только ты появишься в сети, я сразу об этом узнаю.
Он удивленно поднял брови.
– Да это очень просто! Я пишу и жду, когда придет сообщение о доставке. Если СМСка до тебя дошла, значит, ты в сети.
– Здесь ты замерзнешь – пойдем на вокзал. Покажешь мне, как получать твои СМС-ки.
Берендей довел Юльку до вокзала, не убирая руки? с ее плеча, и усадил на деревянные стулья с гнутыми спинками.
– А какой экзамен ты сдаешь восьмого? – спросил он, выяснив все про получение и отправку СМС.
– Зоологию беспозвоночных.
– У… А позвоночных?
– А позвоночных – на третьем курсе, – она засмеялась.
– Слушай, а кем ты будешь, когда закончишь институт?
– Если честно, еще не знаю. Я хотела быть зоопсихологом, когда поступала.
Он опять поднял брови: вот это была новость… Несомненно, берендей – самая подходящая партия для зоопсихолога.
– Но с такой специальностью надо либо заниматься наукой, либо дрессировать собак, – продолжила она, – а какой из меня дрессировщик собак? У меня и собаки-то никогда не было.
– Я тебя научу, – он коснулся губами ее волос.
И из окошечка кассы на него с любопытством взглянула мать его одноклассницы. С любопытством и осуждением. Завтра все его знакомые будут знать, что к нему из города приезжает девчонка.
– Чему?
– Дрессировать собак.
Берендей нагнулся и поцеловал Юльку в губы. И до самой электрички не дал ей сказать ни слова. От нее пахло молоком, сладко и приятно. Как от младенца.
Берендей вернулся домой около десяти вечера и собирался почитать перед сном. Он еще не отошел от расставания с Юлькой, щеки его горели, а сердце стучало гулко и редко.
Он оглядел кухню, где чуть больше часа назад сидела Юлька, и глубоко вздохнул: да, он хотел, чтобы она приехала еще раз.
В доме было жарко: он топил долго и усердно, и за несколько часов тепло еще не успело уйти – градусник в комнате отца показывал плюс двадцать восемь. Берендей сел за стол, вынул из кармана мобильник и еще раз глянул на сообщение, которое она ему послала для пробы: «Я приеду 9 января». Он снова вздохнул и хотел уже пойти в библиотеку, как вдруг услышал шаги за окном, и тут же в стекло постучали.
Берендей напрягся: от Заклятого можно было ожидать чего угодно – он мог и стрельнуть в окно. Стоя боком у стены, Берендей откинул занавеску и осторожно выглянул: вместо Заклятого под окном стоял усатый Семен.
Семен приехал не один, с ним было пятеро ребят, как две капли воды похожих на Вована – молчаливого истукана, сопровождавшего их в лес. Ребята были молодыми, примерно его ровесниками, а может и моложе. Но серьезные, флегматичные маски на их лицах придавали им немного солидности.
– Охотников это… примешь, егерь? – спросил Семен.
– Приму. Только кордон подальше, метров двести отсюда. У меня все не поместитесь.
– Пошли в этот кордон твой, – согласился Семен.
– Вы что, пешком пришли?
– Да не… Джип на дороге бросили. Не видно ни черта. Может, сюда и не въехать.
– Тогда лучше уж до кордона доехать, вы же с вещами, надеюсь.
– А как же!
– Сейчас, погодите, оденусь.
Берендей не сильно обрадовался гостям: он прекрасно понял, на какую охоту они собрались. Для него, конечно, это был шанс: Семен или один из его истуканов запросто застрелят Заклятого. Но нехорошее предчувствие скребло по сердцу. Берендей никогда не бывал на медвежьей охоте. Конечно, он знал про нее немало, но ему претило участвовать в охоте на медведя. Даже на Заклятого. Когда он выходил с ним один на один – это была не охота, а единоборство. А всемером – это больше похоже на расстрел. А главное, он смутно чувствовал, что Заклятый принадлежит ему, это его враг и его добыча. И Берендей ревновал.
Он надел ватник и сапоги, взял ключи от охотничьего домика и бани.
– Ну, где ваш джип? – спросил он, сбегая с крыльца.
– А там, – махнул рукой Семен.
Он снова взял в дорогу своих «ищеек», теперь троих кобелей. А вдобавок к ним здорового кавказца, запакованного в намордник, которого из джипа вывел один из истуканов.
Берендей проводил их на кордон. Охотничий домик был построен еще в советские времена, без излишней роскоши, но добротно и вполне пригодно для загородного отдыха. Правда, без водопровода и канализации, с печным отоплением, но с привозным газом, телевизором, огромным промышленным холодильником и прочими «удобствами». Да и баня была неплохая.
– Ну как, нравится? – спросил Берендей, когда гости осмотрелись в общей комнате.
– Нормально. Я думал, будет хуже, – кивнул Семен.
– Холодно здесь, – зябко повел плечами один из истуканов.
– Сейчас затопим, – успокоил Берендей, – часа через три-четыре спать можно будет.
– Ничего себе! Только через три часа? – возмутился второй истукан.
Семен цыкнул на него, и тот недовольно замолчал.
– Меня вообще-то заранее предупреждают, – косо глянул на него Берендей, – тогда я днем топлю. А если без предупреждения приезжают, так тут уж ничего не поделаешь. У меня и глава администрации здесь сам печку топит.
– Помочь чем? – спросил Семен.
– Да не надо, – отмахнулся Берендей. – Вещи пока раскладывайте. Комнаты занимайте. Тут пять спален, каждая на двоих. Только не раздевайтесь особо, быстро застынете. Минус в доме.
Он принес дров, затопил обе печки и успел натаскать воды, пока молчаливая компания располагалась.
– Ну что? – наконец спросил у него Семен, когда все собрались за столом в общей комнате. – Сколько возьмешь за охоту на медведя?
Берендей пожал плечами.
– Я никогда не устраивал охоты на медведя. Поэтому сами судите. Лицензии, я думаю, у вас нет?
– Как же! Есть. У нас все есть. И документы на оружие, и лицензия. И даже охотничьи билеты. Прикинь!
– Да кто ж на этот участок лицензию выдаст? Здесь же медведей не числится.
– За такие бабки и на мою квартиру лицензию дадут, – хохотнул Семен. – Да ты не бойся, Николаич подсуетился. Все настоящее, никаких претензий к тебе не будет. И это, проживание, типа, оплачено. Все честь по чести. Так скока?
