Рука не желала нажимать курок. Он не мог убить бера. Он не мог убить берендея.
«Если он доберется до Черныша, я выстрелю», – понял он отчетливо. И как только понял это, сразу крикнул:
– Эй!
Бер замер, услышав его крик. И замер не от испуга – его неподвижность говорила сама за себя: «Кто посмел тревожить меня над моей добычей?» И, выждав секунду, зверь поднялся, разворачиваясь к Берендею грудью.
Он был почти в два раза выше Берендея. Не меньше, а скорей больше трех метров. Он был как гора, как сказочное чудище, как океанская волна… И ничего, кроме восхищения, Берендей не испытал – ни страха, ни ненависти. Сердце стукнуло и, казалось, встало.
И бер взревел. Его рык раскатился по лесу, оттолкнулся от него и вернулся глухим эхом, похожим на рокот тяжелых камней, влекомых лавиной.
– Уходи! – крикнул Берендей. – Уходи! Или я убью тебя!
Бер заревел снова, но уже недовольно, разочарованно. Опустился на четыре лапы и медленно пошел в лес. Забор, вставший на его пути, он снес грудью, не утруждая себя тем, чтобы проломить его лапой. Впрочем, забор был хлипкий, он только создавал видимость огороженного участка.
Берендей смотрел зверю вслед, машинально держа его на прицеле. Пока бер не скрылся в лесу.
Звери не убивают себе подобных. Это бывает очень редко и, как правило, случайно. Ну, разве что самки, в борьбе за благополучие своих детенышей. Звери не убивают себе подобных. Убийство себе подобных – человеческое свойство, да и то присущее далеко не каждому. Значит, в нем победил инстинкт зверя?
Берендей опустился на стул возле кровати и поставил ружье на пол, тяжело опираясь на ствол. Он не позвонит Юльке. Может быть, никогда. Он предал память Черныша. Он не отомстил за смерть мальчика Ивана. Он, возможно, будет виноват в чьей-то еще смерти, если Заклятый будет и дальше убивать, – а он будет убивать и дальше.
А если бы это произошло в лесу, один на один со зверем? Если бы вопрос стоял – или ты, или он? Что ж… Завтра это предстоит проверить.
Берендей включил свет и посмотрел на стенные часы: было всего десять минут второго.
Юлька не могла спать. Не могла есть, не могла готовиться к экзамену, но сдала его на четыре – лишь благодаря тому, что успела запомнить в семестре. Оставался еще один экзамен, последний – зоология беспозвоночных. Восьмого числа.
Четвертого после экзамена ее потащили в кафе – отметить успешную сдачу. Юлька не хотела, но Людмила помахала у нее перед носом распечатанной фотографией Егора и сказала, что отдаст ее, только если Юлька пойдет вместе со всеми.
– А откуда она у тебя? – спросила Юлька.
– Так в Новый год всех щелкали, ты что, не заметила?
Людмила расхохоталась. В кафе все радостно рассматривали фотографии и время от времени смеялись.
Юльке было не до смеха. Она хотела остаться одна, забиться к себе в комнату и там думать про Егора.
– А что это Юлик у нас такой печальный? – спросил Андрей.
– Оставь ее в покое, она влюблена, – заявила Людмила.
Юлька покраснела и вскочила с места:
– Людка! Как тебе не стыдно!
– А чего стыдиться-то? – философски заметил Андрей. – Мы тут все твои друзья, а скрывать правду от друзей очень нехорошо.
– А я ничего и не скрываю, – Юлька краснела все больше и почему-то приняла слова Андрея всерьез. – Просто есть вещи, о которых мне бы говорить не хотелось.
– Юль, да не сердись на него, – Виталик взял ее за руку и потянул вниз. – Садись, рассказывай.
Света тут же глянула на него с неодобрением.
– Ничего я рассказывать вам не собираюсь! – Юлька села обратно на стул.
– Да ладно, – примирительно сказала Людмила, – чего ты? В Егора она влюблена, который с нами в Новый год был.
– Чего? – Андрей посмотрел на Юльку косо, как на ненормальную. – Ты что, с ума сошла?
– Ни в кого я не влюблена! – крикнула Юлька и уткнулась в вазочку с мороженым.
– Нет, Людмила, ты нам все подробно расскажи. Что-то мне это не нравится, – Андрей изобразил на лице беспокойство.
– А тебе-то что? – спросила Людмила.
– Ну да, друг пропадает, а мне и дела до этого быть не должно? Нет, тут все не так просто.
– А почему это я пропадаю? – возмутилась Юлька. – Чем это тебе так не понравилось, что мне кто-то понравился?
– Ага! – торжествующе улыбнулся Виталик. – Значит, все же влюблена!
– Вопрос не в том, что влюблена, – оборвал его Андрей, – вопрос – в кого!
– И что тебе не понравилось в этом вопросе? – с вызовом спросила Юлька.
– Ну, если ты сама не понимаешь…
Вместо Юльки ответила Людмила:
– Да ладно, Андрюша. Не кипятись. Тебя этот Егор бесил с самого начала, я же видела. Потому что он сразу на Юльку глаз положил.
– Да я чувствовал, что он к нам на халяву примазался! Не люблю халявщиков. Пришел, никто и звать никак, в приличный дом.
– Не смей так говорить, – прошипела Юлька. Ей было обидно до слез.
– Да? Почему это? Разве это неправда?
– Ты тоже Наташку привез – никто и звать никак, между прочим, – съязвила Людмила.
– Она моя девушка. Была, – Андрей смутился.
– Вот именно, что была. К тому же все продукты Юлькина мама покупала, так что ты точно так же примазался на халяву, как и Егор.
Разговор не клеился, Юлька обиделась и замолчала, Людмила хихикала, а Виталик чувствовал себя неудобно. Света прошептала что-то на ухо Андрею и искренне, по-детски улыбнулась. Тему замяли, но минут через пятнадцать Андрей отозвал Юльку в сторону.
– Юль, – начал он смущаясь, – ты извини. Но я должен тебе сказать.
– Ну? – спросила Юлька, не ожидая ничего хорошего.
– Как ты не понимаешь, что этот Егор тебе не пара? Он человек не нашего круга. Зачем тебе это надо?
Юлька вспыхнула:
– Можно, я сама буду решать, кто мне пара, а кто – нет?
– Ты нарешаешь! Я тебе как друг говорю – не связывайся с ним. Ну о чем ты с ним будешь говорить? Он же деревенщина! Он хоть читать-то умеет?
Юльке очень хотелось сказать ему что-нибудь ядовитое, но она долго не могла подобрать слов и ловила ртом воздух.
– Он понравился моей маме. А маме я доверяю больше, чем тебе, – наконец нашлась она.
