Сердце Берендея сжалось от жалости. Да как он посмел! Он представил себе, как испугалась Юлька, когда увидела это чудовище. От такого испуга можно сойти с ума!
        – Я упала в обморок. Я никогда в жизни не падала в обморок, а тут упала. И даже шишку набила, вот, – она взяла его руку и положила на свой затылок.
        – Тебе это показалось, – попробовал он ее успокоить. – Он ударил тебя по голове, и ты потеряла сознание. А медведь тебе привиделся.
        – Ты мне не веришь? – она не обиделась, просто расстроилась.
        – Верю. Ну что ты…
        – И мама моя говорила – помнишь, когда чуть не впустила его в дом? Она тоже говорила, что это был человек. А ты ей не верил.
        Берендей не любил обманывать. Но он был уверен, что Юльке не надо знать про медведя. Не потому что это Тайна, а потому что это очень страшно. Он решил не продолжать, чтобы не запутаться еще больше.
        – И потом, почему вы с Михалычем хотели его убить? Я же слышала, о чем вы говорите. Почему не отвезли его в милицию? Если это просто человек?
        Берендей вздохнул.
        – Ты очень испугалась? – спросил он.
        Она кивнула и прижалась к нему.
        – Ты… Ты опять меня спас, – шепнула она. – Ты же знал, что он на самом деле медведь, и ты все равно не испугался.
        – Это ты молодец. Он мог меня, чего доброго, и задушить.
        – Нет, ты бы победил, я знаю. Просто… Мне было так страшно смотреть на это…
        «Да не победил бы я», – с горечью подумал Берендей. Ему еще ни разу не удалось победить Заклятого – ни как бера, ни как человека. Потому что медвежонок не может победить матерого зверя. По закону природы.
        Он покачал головой:
        – Я бы не победил. Измотал, дал тебе возможность бежать, но я бы не победил. Он сильней меня, и тяжелей, и старше.
        – Знаешь, а ты дерешься лучше, чем он, – поспешила успокоить его Юлька. – Он какой-то неповоротливый, нескладный. Совсем немужественный.
        Берендей рассмеялся. Похоже, Юлька верила в то, что говорит.


        Как берендею это удалось? И берендею ли? Почему Леониду вдруг отказала способность превращаться в медведя? Да еще и в самый неподходящий момент! Едва завидев мальчишку без оружия, он подскочил от радости. Вот это была удача! Он возьмет сразу все: девчонку, берендея, его дом – и станет полноправным хозяином. Хозяином всего! Он еще не придумал, сразу убьет пацана или поиграет, как кот с мышью, наслаждаясь его беспомощностью. После того, как берендей ранил его на охоте, ему уже не хотелось убивать его просто так. Он ненавидел, и все его существо требовало мести. Изощренной мести. Вовсе не звериной, а вполне человеческой.
        И он не смог превратиться! Не сумел. Это случилось с ним в первый раз. Он мог превратиться, когда не хотел этого, но наоборот не случалось ни разу. Может быть, всему виной вожделение, охватившее его, когда девчонка оказалась у него в руках? Может быть, это сродни тоске по дому?
        Но берендей подходил к нему так уверенно, как будто не сомневался в том, что Леонид останется человеком. Впрочем, Берендей и с рогатиной кидался на него, не имея шансов на победу.
        После приснопамятной охоты Леонид вообще перестал бояться людей: их пули не причиняли ему вреда, только раздражали, как пчелиные укусы, – болезненные, но не опасные. Да собачьи зубы оставляли раны куда тяжелей!
        Он, конечно, предполагал, что рано или поздно пуля попадет в уязвимое место – в глаз, например, – и тогда ничто его не спасет. Поэтому на рожон не лез, но все равно чувствовал себя чуть ли не всесильным. Теперь он жалел, что не добил охотников. Ему ничего не стоило разделаться с ними, несмотря на боль и потерю крови. Чего он испугался? Наверное, устал.
        Этим утром он поднялся бодрым и отдохнувшим. Дыра в груди еще тревожила его, но раны заживали на нем, как на собаке. Да, старый колдун и не предполагал, какой мощью наделил его, надеясь наказать! Наверное, если бы он знал о последствиях, то подумал бы, прежде чем превращать его в медведя…
        И тут Леонид не смог превратиться! Щенок, конечно, дрался как звереныш. Вот, губу порвал. Но Леонид и человеком смог бы его одолеть: трус не играет в хоккей, и он когда-то неплохо умел устроить на льду потасовку. Другое дело, что на льду надо было быстро наносить серию болезненных ударов, пока тебя не успели оттащить от противника, а здесь пришлось бы драться до победного конца. Но пацан был легче и слабей: несмотря на рану в груди, Леонид бы убил его в конце концов. Если бы его не ударили в затылок. Он не понял, кто это сделал. Может быть, тот старик, с которым они уходили из леса, подоспел на выручку берендею?
        Превратившись в медведя лишь через час, Леонид долго бродил по лесу, злой и голодный, а когда решил наконец пойти и снова закусить убитыми охотниками, его и тут поджидало разочарование. Человек двадцать в камуфляже и с автоматами забирали его добычу. Он не рискнул выйти против них – вчерашняя рана и сегодняшняя драка не располагали к новым подвигам. Пока. Но ему показалось забавным пообщаться с ними, и он вышел к ним человеком. Поговорил. Покивал понимающе, когда ему рассказали про охоту на медведя. Даже предлагали проводить до дома, но он вежливо отказался.
        Пора было начинать охоту. Победы победами, а жрать надо каждый день.




        Берендей посадил Юльку на электричку засветло. Он не хотел рисковать и в темноте привезти ее в пустой дом: кто знает, что там произошло в его отсутствие? Они «совершенно точно» договорились, что девятого она приедет на «девять-пятнадцать» и он встретит ее на платформе. И если он ее не встретит, она должна развернуться и уехать домой. Юлька пообещала – впрочем, Берендей понимал, чего стоят ее обещания.
        Возвращаясь домой, он услышал, что на кордоне кто-то есть, и не стал сворачивать к себе. У охотничьего домика стояло два огромных джипа и труповозка. Берендей подоспел вовремя – они собирались уезжать: в машины садились человек двадцать ребят в камуфляже, с калашами за спиной.
        Семен заметил его, выскочил из машины и вышел навстречу. Лицо Семена осунулось, посерело, щелочки глаз теперь не царапали лицо, взгляд был мутным и равнодушным. Берендей пожал протянутую руку.
        – Ну, ты как, парень? – спросил Семен.
        – Нормально, – заверил его Берендей.
        – А с рожей-то что?
        – Подрался, – пожал он плечами.
        – Смотри… Не слишком ли для драки?
        – Нормально.
        – Ты это… если кто на тебя наезжать будет, ты мне звони. Я там на столе визитку оставил. Мы тут прибрали тебе все, так что ты это… короче, не надо убирать. Мы тела забрать. В лес ходили.
        – Не встретили медведя? – спросил Берендей.
        – Неа. Мы, правда, и не искали. Что-то не уверен я, что мы бы его… без потерь обошлись. Мужика встретили одного. Ходит по лесу один, без оружия… Сумасшедший какой-то. Рожа разбитая. Мы его проводить до поселка хотели, так он не пошел. Сам, сказал, доберусь. Ну не дурак? Не знаешь такого?
        – Знаю, – процедил Берендей и потрогал языком пустую лунку на месте выбитого зуба.
        – С ним, что ли?
        Берендей кивнул. Да уж… А Заклятый не дурак – автоматчики, да двадцать человек, запросто могли его завалить.
        – Ну, ты тоже неплохо ему накостылял, – хохотнул Семен. – Чего хоть дрались-то?
        – Из-за девчонки, – лаконично ответил Берендей.
        – Я на десятое ОМОН вызвал, – продолжил Семен. – Объяснил там им, что как. Приедут в бронежилетах, в касках. Прочешут лес, а тварь эту найдут. Автоматами не возьмут, так гранатами закидают. Раньше не получилось договориться. Так что ты до десятого потерпи, ладно?